Крест на красном обрыве.
В этот момент мать разбудила девочку и та заплакала: "Мама, их встречали Ангелы, но ты не дала мне досмотреть, как Господь даст им новую одежду".
Убийц нашли, но военный трибунал судить их отказался. Сказали так: "Они убили монахов, а монахов мы и сами убиваем". Впоследствии эти трое совершили другие преступления убили в городе несколько человек. Их судили и приговорили к расстрелу".
Монахиня Магдалина вспоминала:
"Незадолго до гибели отца Серафима сидели мы: Александра, Татьяна, Дарья, я и батюшка - в цветнике, у поклонного креста на Мохнатой сопке. Отец Серафим в этот день сказал нам: "Сестры, вы после меня великие скорби понесете". Дал он нам Святые Дары, вложенные в небольшую коробку, зашитую в матерчатый чехол с лямкой для ношения на груди, и сказал: "Когда будете в тюрьме и вам станет известно, что там есть священник, напишите на бумаге свои грехи и тайно передайте ему, чтобы разрешил.
Когда разрешит, прочитайте молитвы, какие будете помнить, и взяв ложечкой Святые Дары, причаститесь". Несколько лет Святые Дары хранились у меня под окладом иконы. А когда в начале тридцатых годов нас всех четверых арестовали и погнали в Коми-край, мы ваяли их с собой, и, терпя все тяготы тюремной жизни, имели большое духовное утешение, приобщаясь Святых Животворящих Тайн".
Провидя свою кончину, о. Серафим говорил своим духовным дочерям: "Меня не будет. Я буду здесь похоронен, а вы каждый год ходите ко мне на могилу. Монахини, инокини и прихожане выполняли это послушание. Каждый год, идя на могилу, они заходили на пасеку. Старик-пасечник завещал своим детям: "Тех, кто идет на поминки, поить чаем, наливать мед и давать столовые ложки- пусть ложками мед едят и их поминают".
Время сокрыло от нас труды и духовные подвиги отца Феогноста. Мы не имеем его биографических данных. Люди, знавшие его, и его духовные чада давно перешли в мир иной. Но Господь дал ему кончину праведную, мученическую. В одной могиле лежит он с отцом Серафимом и вместе с ним увенчан мученическим венцом в царствии Божием.
Отец Пахомий, о. Ираклий и о. Анатолий после всего случившегося жить в скиту не остались. Со временем кельи монахов были разобраны на дрова и сожжены угольщиками, на их месте остались ямы.
Монахини и послушницы, по причине гонений со стороны властей, вскоре вынуждены были оставить скит на Мохнатой сопке и вернуться обратно в город. После их ухода завалилась подземная церковь.
Иеромонах Анатолии после 1921 года некоторое время жил в Верном, служил во Всехсвятской церкви Иверско Серафимовското монастыря, которая еще некоторое время после закрытия обители была действующей. Там же управлял хором, писал музыку.
Монахиня Магдалина рассказывает:
"Мы часто к нему приходили. Придем, а он нам скажет: "Послушайте-ка, что спою". И станет петь и на аккордеоне играть. А то рассказывал, как мыша к нему приходила, мышу он кормил. "Сижу, - говорит, - за столом, смотрю -идет. Я ей хлебушка на землю. Интересно- мыша!"
В середине 20-х годов о. Анатолий ушел в Сухуми, где жил также в горах. Вел переписку с верненскими монахинями. Вскоре ими была получена весть с Кавказа об аресте и расстреле отца Анатолия,
Монах Ираклий (в миру-Сергий Матях) впоследствии жил в Талгаре в семье старосты талгарской церкви И. Д. Дмитриева. В доме жить отказался и построил себе келью в саду. Очень любил детей Дмитриева, Бывало, играет с ними, забавляется, потом закроет лицо руками: "Прости, Господи!"- и смеется. К нему иногда приходили верненские монахини Евфалия, Дорофея, Магдалина и инокини Александра, Феодора, Мариамна, Татьяна. Любили все вместе сидеть вечерами в саду под яблонями и петь псалмы и духовные канты.
Отец Ираклий часто надолго уходил в горы молиться. В 1928 году семью Дмитриева арестовали и отправили в ссылку на Аральское морег Перед арестом о.Ираклий ушел на побережье Иссык-Куля в киргизские горы. До ухода туда принял схиму. В горах он поставил себе келью и некоторое время жил в уединении.
<<< Предыдущая страница |
Следующая страница >>>
[1],
[2],
[3],
[4],
[5],
[6],
[7],
[8],
[9],
[10],
[11],
[12],
[13],
[14]
|
|
