Крест на красном обрыве.
Мать Магдалина рассказывала, что много лет спустя, когда монахи жили уже в Аксайском ущелье, о. Серафим видел в тонком сне следующее:
"Идут они втроем- о. Анатолий, о. Феогност к о. Серафим по ущелью и видят- храм стоит, и такой храм! Красоты необыкновенной! Зашли в него все втроем, но о. Анатолий из храма и убежал. И висят в этом храме пять горящих паникадил. Вот одно из них, центральное паникадило закачалось, будто кто-то толкал его из стороны в сторону, оборвалось и упало на пол. Второе паникадило закачалось и упало, Третье паникадило закачалось, но не упало, удержалось, а два паникадила висели неподвижно. "И я, - говорит о. Серафим, - от изумления проснулся. Между двумя скитами, Медео и Кызыл-Жарским, было сообщение - ездили через горы на лошадях. Монахиня Магдалина вспоминала; "Отец Серафим приезжал к нам служить каждое воскресенье. Александра, Татьяна и Дарья пели на клиросе. Я петь не умела, пономарила, Но какие это были службы!"
В Аксайских горах монахи косили сено, выращивали картофель, у источника рядом со скитом сажали гвоздики, Которые в небольшом количестве можно найти и сегодня, На другой стороне ущелья, через речку, находилась пасека, где жил старый пасечник-вдовец со своими детьми. Монахи любили бывать у пасечника и беседовать с ним.
Отец Серафим много говорил о конце мира и конечных временах, а духовных чад учил быть кроткими. Мать Магдалина вспоминала: "Я молодая, красивая была, и коса у меня была дивная. Он заметил, что я собой любуюсь, взял ножницы и отрезал мне косу. Сначала я поскорбела немного, а потом поняла, почему он так сделал, и успокоилась.
Из рассказов о. Серафима о Глинской пустыни мне запомнилось, как его самого смиряли в монастыре. Он нес послушание в иконописной, но кроме того был прекрасный чтец, И вот, как великий праздник, ему непременно велят читать паремии. Отчитает, а архимандрит велит ему сразу в скит отправляться. Он плачет, не хочет идти в скит, хочет со своей братией в монастырской церкви служить Литургию (так красиво и торжественно там служили), а его- в скит, в уединение: смирял архимандрит. Ничего не поделаешь, плачет, но идет.
Отец Серафим имел кроткий нрав, а внешне был очень красив, но старался быть незаметным. "Это тело, говорил -он- все равно что рубашку- сними да и брось".А. Нагибина рассказывала:"Перед тем как служить, о. Серафим тщательно приводил себя в порядок. Всегда умоется, волосы приберет, одежду вычистит. А не службы внешности своей придавал мало значения, даже юродствовал иногда. Спустился он однажды в город, зашел к Феодоре. Сели обедать. Тут приходит женщина, которую о. Серафим прежде не видел, смотрит на него внимательно. Ну и стал он нарочно чавкать да небрежно борщ есть. Женщина смотрела на него, смотрела, а как ушел, говорит Феодоре: "Ну и монах к тебе приходил! Разве это монах? Вот недавно была я в церкви на Медео, вот там служил монах! Да какой опрятный, да как служил благоговейно! Вот тот монах- так монах! А этот что? И растрепанный какой-то, и есть-то не умеет, и борода в борще, и капуста в бороде. Ушел и не вытерся". "Мать Феодора смеялась: служил-то на Медео о. Серафим".
В Глинской пустыни духовником о. Серафима был иеромонах Домн (Аггеев), духовная связь с которым не прекращалась и после кончины последнего в 1908 году."
Мать Магдалина рассказывала:
"Когда в семнадцатом году Царя свергли, такая страсть была! Женщины наряжались в священнические ризы, в митры, как архиереи, на телегах по городу ездили, песни пели, Плясали. Такое кощунство! Я ночью к батюшке в ущелье побежала. Поднялась в гору, еще дверь в келию не открыла, а о. Серафим уже встречает меня и говорит: "Знаю, зачем пришла. Мне Домн сказал: "Серафим, Серафим, Царя убрали, и скорыми-скорыми шагами все пойдет к гибели".
<<< Предыдущая страница |
Следующая страница >>>
[1],
[2],
[3],
[4],
[5],
[6],
[7],
[8],
[9],
[10],
[11],
[12],
[13],
[14]
|
|
